* * *

"Что вы сказали?"
Так воскликнула Кино, приставив ладонь ко лбу так, чтобы на глаза падала тень, пытаясь разглядеть лицо стражника. Она стояла на узкой мощёной дорожке между домиком стражи и воротами, солнце ослепительно сверкало над крышей домика.
"Я повторю столько раз, сколько пожелаете. Вы допускаетесь в этот город-страну. А это значит, что вы автоматически становитесь участником соревнования. Так здесь принято".
Так повторил молодой человек.
"То есть вы хотите сказать, что я должна участвовать в этом... этом соревновании?"
Так спросила Кино, глядя на него. В её взгляде было пополам удивления и тревоги.
"Да, именно так. Вы правда явились сюда, ничего не зная, мальчик?"
Так сказал стражник, насмехаясь.
"Не называйте меня мальчиком. Я не мальчик. Я Кино".
В доказательство Кино развела полы своего пальто и продемонстрировала стройные ноги, но так, чтобы не показать револьвер, привязанный к правому бедру.
"Ладно, девочка. Тогда ещё раз, из благих намерений. Вы автоматически становитесь участницей соревнований. Знаете, что случается с людьми, которые отказываются от участия?"
Так спросил молодой стражник с пошлой ухмылкой на лице. Кино фыркнула.
"Откуда мне знать? Я здесь никогда раньше не была. И на дороге не было щитов, рекламирующих ваше так называемое соревнование".
"Тогда я расскажу, что случится. В наказание за трусость остаток жизни вы проведёте в рабстве".
"Почему?"
"Здесь так принято. Это закон страны. Нарушите его - поплатитесь головой".
Так сказал стражник и снова ухмыльнулся.
Кино посмотрела на бирку, которую стражник прикрепил на руль Гермеса. На бирке был номер '24'. Её номер участника соревнований.
Раз в три месяца, как рассказал стражник, этот город проводил соревнование на право стать гражданином города. Все, кто хотел поселиться здесь, сражались в Колизее, и победитель становился гражданином.
Соревнование длилось три дня. Два поединка в первый день, который начинался, очевидно, когда посетитель получал номерок, два поединка на следующий день, и решающий поединок на третий день.
Ограничений на оружие не было никаких, но претендент на гражданство не должен был видеть поединков своих соперников. Можно было сдаться, но только в том случае, если твой соперник готов был принять твоё поражение. В противном случае проигравшим считался тот, кто не мог продолжать поединок. В большинстве случаев невозможность продолжать поединок означала смерть. За отказ от участия в поединке тебя приговаривали к рабству. За попытку бегства тебя обвиняли в трусости на поле боя и казнили на месте.
Почти все жители страны собирались на трибунах Колизея. Даже правитель, король Юкио, наблюдал за поединками из своей ложи, защищённой пуленепробиваемым стеклом. Все остальные зрители, естественно, рисковали быть раненными или даже убитыми случайной пулей или чем-нибудь ещё.
"Это только подогревает напряжение и возбуждает".
Так энергично сказал стражник. И закончил:
"Последний оставшийся участник получает медаль гражданства из рук короля. В то же время ему даётся право провозгласить один закон. Закон может быть любой, лишь бы он не противоречил существующим".
"И что, никто не предлагал прекратить эти соревнования?"
Так спросила Кино с сарказмом.
"Большинство провозглашают законы вроде 'Всегда должен быть дом, в котором я смогу жить', или 'Хочу жениться на самой красивой и богатой девушке страны'".
Так продолжил стражник, словно не услышал вопроса Кино.
"Эгоистичные законы, другими словами".
"Может быть. Как бы то ни было, сегодня последний день для претендентов. Каждый, кто проходит в ворота, автоматически становится участником. Поздравляю. Вы тоже стали участником".
"Но я не хочу. Я не хочу быть гражданкой этого... места".
"Разыгрываете, да?"
Так спросил стражник, вскинув голову.
Кино посмотрела вокруг. С тех пор, как она сказала, что она простая девочка, вокруг собралась изрядная толпа. Стражники от нечего делать, оставив свои посты у ворот, обступили её со всех сторон, чтобы поглазеть и поиздеваться. Она уже искренне жалела, что не позволила им считать себя мальчишкой. У них на лице красовались вульгарные ухмылки, они гремели оружием, словно хотели сказать - 'Вы только посмотрите на это'.
Она оценила ситуацию. Она оказалась буквально в центре внимания, стоя в тени домика стражников. А полдюжины сверкающих, белых шлемов, торчащих на колышках около двери в домик стражников, напоминали ей жуткие полированные черепа.
"Ну так что? Собираетесь участвовать? Или решили сразу отправиться прямиком в бараки рабов? Вы будете первой, кто так сделает, Кино. Или всё же 'номер 24'?"
Так спросил ещё один молодой человек, рассматривающий её прищуренными глазами.
"Когда началась эта игра?"
Так спросила Кино у первого стражника, проигнорировав попытки других насмешками привлечь к себе внимание.
"Около семи лет назад. Но, пожалуйста, не называйте это игрой. Гражданство в нашем восхитительном городе - это награда".
"Восхитительном?"
Так спросила Кино, взглянув на стражника.
"Я слышала, что этот город был окружён зелёными лесами и полями, которые давали изобилие для всех. Я слышала, что люди здесь были скромны и жили хоть и просто, но в достатке".
"Это и сейчас так. Не говорите так, словно это было давным-давно. Еды здесь хватит каждому, даже если не будешь работать. Это рай на земле. Разбазаривать его на таких, как вы, было бы непростительно".
Так сказал другой стражник, словно оправдываясь.
"Что случилось семь лет назад?"
Так спросила Кино, проигнорировав обиду второго стражника.
Молодой страж ворот повернулся к соотечественникам и вывел вперёд седого ветерана, чтобы тот ответил на вопрос.
"Расскажи ей, Таро".
Похоже, Таро нравилось читать эту лекцию. Он стал чем-то похож на профессора, когда стал рассказывать.
"Семь лет назад на престол взошёл новый король. Юкио - долгие ему лета - убил старого короля и сделал нашу страну ещё более процветающей. С тех пор многие люди захотели здесь жить, но мы не могли просто так принять их всех. И мы решили, что они должны сражаться в Колизее, чтобы подтвердить, что они преданы нашей стране и достойны жить в ней. Мы принимали только самых сильных и ловких. Остальные... Ну, ты понимаешь, к чему я клоню, маленькая девочка?"
Так сказал Таро, повернулся к Кино и выразительно пожал плечами.
Выражение лица Кино не изменилось.
"Я отлично это понимаю. У меня ещё вопрос. Те, кто принимает участие, делает это добровольно? Их предупреждают, что они будут сражаться насмерть? Или среди них есть люди вроде меня - обычные путешественники, которые стали участниками по ошибке, даже не зная правил? Кто даже не собирается оставаться здесь и получать гражданства?"
Стражники стали фыркать и хмыкать. Наконец Таро собрался и ответил:
"Было несколько, да, идиотов, вроде тебя. Обычно их убивали в первом же поединке. Они плакали и умоляли, пытались сдаться - если только их соперник соглашался на это. Помню, как одна пара приехала в кибитке, запряжённой лошадью, и по прекрасному велению судьбы им пришлось сражаться друг с другом в первом же поединке! Жена сдалась и выжила, поскольку он принял её поражение, а мужа убили в следующем поединке. Это было так романтично!"
Таро разразился хохотом, остальные стражники подхватили, вспоминая. Никто из них не заметил, что глаза Кино опасно прищурились.
"Тогда ведите меня".
Так она сказала.
"Вот радость".
Так пробормотал Гермес.
"Вы что-то сказали?"
Так спросил один из стражников, так долго смеявшийся, что стал задыхаться. Его взгляд встретился с взглядом Кино и его смех захлебнулся.
"Я сказала - ведите меня".
Так она сказала, глядя на него твёрдым, холодным, как лёд, немигающим взглядом.
Хохот стражников смолк. Повисло долгое молчание, нарушаемое только шарканьем сапог и скрипом ремней. Наконец один из стражников заговорил:
"Так теперь, маленький мальчик-девочка, вы в самом деле решили сражаться? Думаете, что сможете победить? У вас хоть оружие-то есть? Или собираетесь использовать как преимущество своё милое маленькое личико? Знаете, не так много найдётся бойцов, кто воспримет вас всерьёз".
"Точно. Это как с рыбой - большинство людей швыряют её обратно в реку, если она слишком маленькая".
Так сказал, фыркнув, Таро. Стражники загоготали, но их смех оборвал оглушительный, продолжительный грохот. Шесть белых шлемов слетели со своих колышков, а узкий проход наполнился белым дымом.
Прошло несколько мгновений, прежде чем испуганные стражники заметили револьвер в правой руке Кино.
"Этого достаточно?"
Так спросила Кино, возвращая 'Пушку' в кобуру на правом бедре.
"Ах, ты ж маленькая!.."
Так успел сказать молодой стражник, бросившись к Кино в попытке схватить её за горло. Но замер, когда почувствовал ствол полуавтоматического пистолета, приставленный ко лбу.
"Поздоровайтесь с 'Лесником'. Как думаете, его можно считать оружием... мальчик?"
Молчание.
"Я буду участвовать в вашем соревновании".
Так сказала Кино, развернулась и пошла прочь.

* * *

"Ну и грязь".
Так воскликнул Гермес, когда они углубились в город.
Везде, куда ни глянь, были кучи мусора. Но это были не мусорники - весь город был полон хлама. Дома и дороги были в грязи, их, скорее всего, не чистили уже несколько лет. Несколько горожан спали в грязных одеждах прямо на дороге. В городе было тихо. Разжиревшие собаки копались в грудах мусора. Вонь стояла немилосердная.
"Какой город, такие и жители. Правда, Кино? Или наоборот?"
Так спросил Гермес, не спуская глаз с двух стражников, следовавших вплотную за ними.
Кино молча, не оглядываясь, толкала его вперёд.
После нескольких поворотов по невероятно грязным улицам, они вышли к Колизею. Это было то самое эллиптическое сооружение, которое они заметили ещё издали. Вблизи оно напоминало разбитую чашу. Огромные трещины разбегались по известняку облицовки, открывая взору ржавый металл основы конструкции.
"Не знаю, кто и когда это построил, но это просто ужасно. У проектировщика совершенно не было таланта строителя. Вульгарное, дешёвое ремесленничество".
Так сказала Кино, прикрывая сарказмом тревогу.
Стражники проигнорировали её замечание, проводив Кино и Гермеса в комнату под Колизеем, сказав, что это жильё для участников. Это 'жильё' с трудом заслуживало такого высокого звания и мало чем отличалось от темницы. Высоко в стене располагалось крошечное окно, прямо над кроватью, такой обветшалой, что пружины торчали из неё во все стороны. Но, по крайней мере, в раковине и туалете была вода.
Гермес не мог не отметить, что здесь было прохладно, темно и не очень сыро. Что лишний раз доказывало, что со своими желаниями лучше быть поосторожней.
"Ну и свалка".
Так громко пожаловался Гермес, когда стражники оставили их.
Кино сняла и свернула пальто.
"Здесь не всегда так было. Когда-то это была великая страна, мимо которой не проезжал ни один путешественник".
Так она задумчиво сказала.
"Откуда ты знаешь? Прочитала в каком-то рекламном буклете для путешественников? Я никогда не читал ничего интересного".
Так сказал Гермес.
Кино села на кровать, вытащила 'Лесника' и положила рядом на одеяло.
"Ты помнишь ту пару, про которую говорили стражники?"
"Тех, которые приехали в кибитке и... Ох! Мы же встречали их... где-то... да?"
Кино слабо улыбнулась.
"Стареешь, Гермес? Да, эти двое. Сказать по правде, я не помню, где и когда мы их встречали, но помню, что женщина говорила мне об этой стране. Она упоминала её потому, что они сюда направлялись. Практически нет бедности, мудрый правитель, работа и пища доступна всем".
"Звучит неплохо... А, понял. Вот почему ты была так счастлива по дороге сюда. Ты думала, что здесь будет здорово".
"Да уж. Здорово. Помнишь, когда было здорово?"
Так сказала Кино, отвязав и сняв вещи с багажника Гермеса. Затем вытащила пять пустых обойм для 'Лесника' и разложила их на кровати.
"Ты что, всерьёз об этом думаешь, Кино?"
"О чём?"
Так спросила Кино, достала 'Пушку' из кобуры и разобрала её, отсоединив ствол с барабаном от рукояти с курком.
"О соревновании. Я знаю, ты обиделась, но нет причин играть с безумными законами этого города. Покалечь своего первого соперника, совсем чуть-чуть, естественно. И когда он будет почти готов - сдайся ему. Тогда мы сможем отсюда уехать".
"Хотелось бы так и сделать".
Так сказала Кино и отсоединила барабан от 'Пушки'. Затем вытащила два пустых барабана из сумки.
"Но ты так не сделаешь, да?"
"Только в последнюю очередь".
Так сказала Кино и присоединила один из пустых барабанов к 'Пушке'.
"В последнюю очередь? Боже мой, Кино, что ж тогда в первую очередь? Ты всерьёз решила участвовать в соревновании?"
"Почему бы и нет? Если на это уйдёт три дня, я как раз всё и закончу к тому времени".
Так сказала Кино и, используя что-то, напоминающее ветеринарный шприц, наполнила шесть пустых камер барабана 'Пушки' зелёной, густой жидкой взрывчаткой. Затем положила на каждую камеру войлочный пыж и пулю.
Кино присоединила барабан к револьверу. Затем осторожно протолкнула пули каждую в свою камеру, стараясь не давить на них слишком сильно. Смазала головку каждой пули так, чтобы искры не перекинулись с одной камеры в другую при выстреле. С помощью специального заряжающего устройства поместила капсюль с обратной стороны каждой камеры так, чтобы при ударе курка тот воспламенил жидкую взрывчатку в камере.
Глядя, с какой тщательностью Кино заряжает револьвер, Гермес понял всю серьёзность её намерений.
"Когда ты что-нибудь решишь, тебя бесполезно отговаривать. Ты знаешь это?"
Кино проверила, легко ли вращается барабан 'Пушки'.
"Ну, ты знаешь, что говорят в таких случаях. Если не проверять иногда, на что ты способен, то достичь предела станет сложнее".
Так она сказала и улыбнулась совсем как девчонка.
"Ты сама это придумала".

* * *

"Во-о-от и король".
Так сказала Кино, с медленным выдохом.
Уверенно шагая к центру поля сражения – в одиночку, поскольку оставила Гермеса в подземной комнате для охраны их имущества - она взглянула на человека, сидящего на видном месте, в безвкусно украшенной ложе из пуленепробиваемого стекла. Он носил корону и хвастливую одежду. Корона же, как ни странно, была выполнена просто и элегантно, чем ещё больше выделялась из цветастых королевских нарядов. По бокам Его Высочества стояли молодые женщины, облачённые в такие же вульгарные костюмы, которые цветасто отражались в окружающем стекле.
"А это, должно быть, блистательные горожане".
Так сказала Кино, оглядываясь на трибуны. Молодые и старые, мужчины и женщины - трибуны были заполнены до краёв зрителями, возбуждёнными и жаждущими крови.
Кино мрачно улыбнулась, вспомнив последние слова Гермеса, сказанные ей, когда она покидала их камеру.
"Постарайся не умереть".
"Я уж постараюсь".
Так она подумала.
Исключая небольшое свободное пространство, на которое она только что ступила, эллиптическое поле было покрыто сломанными машинами и обломками разрушенных зданий, скорее всего для того, чтобы предоставить укрытие для участников.
Битва должна была начаться сразу после того, как оба участника становились на границу центрального свободного круга. С противоположной стороны приближался её соперник - огромный мужик, больше напоминающий гору мускулов, к которой приделали голову, чем на человеческое существо. Он был с обнажённым торсом и головой, выбритой так тщательно, что лысина сверкала на солнце. Он держал толстую цепь, на конце которой был укреплён железный шар размером с маленького ребёнка. Шипов на шаре не было.
Когда лысый наконец-то достиг границы круга, то поддёрнул цепь, заставив железный шар плюхнуться около его ноги. Краем глаза он заметил Кино и удивлённо вытаращился на неё.
"Что за... Они поставили меня против ребёнка?"
Его голос был достаточно громким, чтобы его услышали даже на задних рядах. По трибунам прокатилась волна смеха. Белозубая улыбка сверкнула на бронзовом лице короля.
"Извините, доблестный соперник. Прежде, чем мы начнём, ответьте мне на два вопроса. Первый - зачем вы пришли в этот город?"
Так вежливо спросила Кино.
Её 'доблестный соперник' ответил вопросительным рыком.
"Я спросила - зачем вы пришли сюда?"
"Ты что, тупая? Я пришёл сюда жить. И чтобы убить тебя... если придётся".
Так он сказал и рассмеялся. Смех был похож на громыхание лопаты по железному ведру.
"Второй вопрос. Не желаете сдаться?"
Так, кивнув, спросила Кино.
"Не желаю - что?"
"Если вы сейчас сдадитесь, то уйдёте невредимым. Я не хочу убивать вас".
В ответ её соперник укоротил цепь и стал раскручивать железный шар над своей лысой головой. Сначала медленно, затем всё быстрее и быстрее железный шар стал рассекать воздух со звуком, напоминающим хлопанье крыльев гигантской стрекозы.
Правая рука Кино скользнула по бедру и легла на рукоять 'Пушки'.
Трибуны замерли. Равнодушный звук фанфар обозначил начало сражения.
"Умри!"
Так заорал лысый. Его мышцы взбугрились от напряжения. Железный шар неожиданно сошёл со своей орбиты и полетел по смертельной дуге... чтобы рухнуть на сгоревшие останки машины в нескольких шагах позади него.
Толпа дружно вздохнула.
Несколько долгих мгновений соперник Кино смотрел на безвольно валяющуюся цепь, затем подтянул её к себе, перебирая руками, словно это была рыболовная леска. Поднёс к лицу последнее звено и уставился на него. Звено было перебито единственной пулей.
"Хм..."
Так он сказал, почесал лысину и посмотрел на Кино. 'Пушка' была в её правой руке и всё ещё дымилась. Замешательство на его лице сменило изумление.
"Это ты сделала?"
Так он спросил, указывая на перебитое звено цепи.
"Я".
"И он улетел туда?"
Лысый показал в сторону, где приземлился шар. Шар скатился с крыши автомобиля и упал, образовав в песке небольшой кратер.
"Теперь вы согласны сдаться?"
Так спросила Кино.
"Ох, да, пожалуйста".
Так быстро ответил лысый.
Кино поклонилась и спрятала револьвер в кобуру.

* * *

Высокий, худой молодой человек с фиолетовым гребнем волос, представший перед Кино на вечернем поединке, насмехался над ней, как и предыдущий, добавив лишь зловещий смех.
"Если они добавляют очки за стиль, то у меня возникнут проблемы".
Так подумала Кино.
У её соперника в руках не было оружия. Он был одет в свободное, чёрное облачение, подпоясанное толстым кушаком, покрытым металлическими пластинками, каждая размером с его ладонь.
Кино подумала, что это защита, пока он не отнял пластину от пояса и не швырнул её прочь. Пластина, вращаясь, врезалась в воздух и отлетела довольно далеко, а затем развернулась и полетела к нему, словно помесь сюрикена и бумеранга. В этот момент он поднял левую руку, вытянув её в сторону. От запястья до левой лодыжки ткань натянулась, словно крыло белки-летуньи.
Маленький сюрикен вонзился в ткань.
Кино моргнула. Ткань словно впитала маленькую пластинку острого как бритва металла. Когда пластинка исчезла, молодой человек положил левую руку на правое плечо, а правую руку положил на живот. Это одновременное движение рук было похоже на какое-то забавное приветствие, но когда он отнял правую руку от кушака, металлическая пластинка оказалась на своём месте.
Он рассмеялся, наблюдая за лицом Кино.
"Видишь? Эти сюрикены - моя личная разработка. Ручная работа. Они очень послушные, всегда возвращаются к хозяину".
"О-о-о, страшно".
Так подумала Кино. А вслух сказала:
"Пожалуйста, сдайтесь. Я честно приму ваш отказ сражаться и не причиню вам вреда".
"Нет, не думаю, что я так поступлю. Это ты можешь сдаться, но я приму сдачу только... от твоего духа".
Так он сказал и снова рассмеялся, всё тем же зловещим, хорошо отрепетированным смехом, как и в начале. Затем сдавил ладони перед животом, склонился и пристально посмотрел на неё.
Правая рука Кино скользнула к 'Пушке'. Она откинула верхний клапан кобуры, не спуская глаз с противника.
Фанфары протрубили сигнал к началу.
Фиолетовый гребень сделал элегантное движение левой рукой, правой, затем схватил одну из металлических пластин и метнул её в Кино. Затем бросил ещё и ещё.
Кино прыгнула вправо, уклоняясь от сюрикенов, зная, что они развернутся где-то позади неё и полетят обратно. Молодой человек продолжал бросать, целясь теперь правее Кино. Она снова уклонилась, теперь влево.
Но Фиолетовый гребень не стал бросать все пластины, примерно половина осталась висеть на его странном кушаке. Заметив, что Кино осторожна, он начал кружить, словно в танце, делая выпады то в одну сторону, то в другую, и при этом не переставал язвительно комментировать:
"Они сзади тебя. Теперь разворачиваются. Летят обратно. Если я брошу оставшиеся - сможешь ты уклониться, если они будут лететь с обеих сторон?"
Кино глянула назад и увидела, что он был прав - пластины развернулись.
"Умри!"
Так закричал молодой человек и с силой стал бросать оставшиеся пластины прямо в Кино, его руки замелькали с огромной скоростью.
Кино плашмя упала на землю.
Фиолетовый гребень зарычал от досады, не веря своим глазам.
Кино глянула вверх на сюрикены, свистящие у неё над головой. Они послушно возвращались к своему хозяину, который скривил губы и раскрыл своё крыло из одежд, чтобы впитать их.
И в этот момент Кино, лёжа на земле, выстрелила из 'Пушки'.
Жуткий грохот и облако дыма. Пуля ударила молодого человека в одну из пластин, всё ещё висевших на кушаке. Сила удара вогнала пластину глубоко ему в живот. Он издал страшный, задыхающийся крик и замер с широко открытым ртом и округлившимися, пустыми глазами. Затем стал раскачиваться из стороны в сторону, словно метроном, судорожно глотая воздух.
Кино услышала сзади приближающийся свист воздуха. Она ещё раз выстрелила, на этот раз сопернику в правое бедро.
Он дёрнулся и упал, кровь текла из ноги, но вторая волна металлических пластин пролетела над ним, не причинив ему вреда.

* * *

Кино вернулась в свою подземную комнату, зажгла свечу, положила пистолеты на кровать и сняла жилет.
"А, Кино. Когда ты вернулась?"
Так сонно спросил Гермес.
"Только что. Мы остаёмся здесь на ночь".
"Это значит, что ты не сдалась. Так я и думал. Сладких снов".
Так пробормотал Гермес и снова уснул.
"Он слишком много спит, даже для мотоцикла".
Так подумала Кино. Но сейчас она слишком устала, чтобы беспокоиться о лени Гермеса.

* * *

На следующее утро Кино проснулась на рассвете. Но продолжала лежать, пока темень в комнате не рассеялась настолько, что она могла увидеть свои руки, поднесённые к лицу. Тогда она встала, умыла лицо, почистила и перезарядила барабан 'Пушки', из которой вчера стреляла.
Завтрак состоял из нескольких пайков, припасённых на крайний случай. За ним последовали упражнения на гибкость. Следом она потренировалась с оружием. Сначала с 'Лесником', затем с 'Пушкой'.
Вскоре после этого появился стражник, чтобы проводить её в Колизей.
Гермес спал.
В этот день её первый противник смотрел на неё в полном молчании. Это был пожилой мужчина, невысокий и крепкий, с длинными коричневыми волосами и бородой, такой густой, что трудно было сказать, где кончается борода и начинаются волосы. Вокруг глаз пролегали глубокие линии морщин.
На нём была мешковатая грязная роба, которая делала его похожим на нищего монаха. Под робой была странная выпуклость, ниже правого плеча. Кино не могла сказать точно, был ли это горб от уродства или что-то искусственное. На нём не было видно ни оружия, ни брони. Вместо этого он держал позолоченный тромбон.
"Ладно. Тогда нищий музыкант".
Так подумала Кино и даже смогла представить себе его, играющего на улице ради милостыни.
"Если вы сейчас сдадитесь, я приму вашу сдачу".
Так сказала Кино, внимательно оглядев его.
Нищий музыкант вслух ничего не ответил, но его правая рука сжалась.
Кино откинула верхний клапан кобуры.
Как только зазвучали фанфары, музыкант повернул трубу так, что раструб уставился точно на Кино.
Кино вытащила 'Пушку' и выстрелила. Пуля ударила в ярко сверкающий обод раструба, сильно откинув его вправо. Вместо звука тромбон выпустил струю фиолетовой, густой жидкости. Она дугой полетела по воздуху и вспыхнула, собираясь на земле в небольшое пылающее озеро.
Кино не позволила себе тратить время на удивление. Она выхватила 'Лесника' из задней кобуры, сняла с предохранителя и направила его в голову тромбониста. Ему хватило времени только на то, чтобы моргнуть, когда она отвела прицел чуть в сторону и нажала на курок.
Резкий звук выстрела и пуля свистнула в сантиметре от лица человека. Он улыбнулся и снова направил свой инструмент на Кино.
Неожиданно фиолетовый гейзер ударил в небо из-за его правого плеча.
Он остановился на полувздохе и уставился на место утечки. Содержимое его 'горба' вытекало через небольшую дыру, которую Кино сделала в трубке, по которой горючая жидкость подавалась в тромбон. Жидкость залила удивлённого бойца и разлилась по земле вокруг.
"Дырка не такая большая, но могу предположить, что в трубке довольно высокое давление. А это значит, что если вы не закроете кран, то трубка разорвётся. Теперь вы сдадитесь?"
Так сказала Кино, стоя невозмутимо, по пистолету в каждой руке.
"Нет".
Так сказал мужчина, глянув на Кино. Его одежда уже промокла.
"Вы не сможете победить".
Так сказала Кино и прицелилась из 'Лесника'.
Мужчина не пошевелился. Он стоял и смотрел на неё.
"Убей меня".
"Почему?"
"Убей меня!"
"Прикончи его! Убей его!"
Так кто-то крикнул с трибун. И этот выкрик взбудоражил трибуны. Зрители стали вскакивать со своих мест и принялись дружно скандировать:
"У-бей! У-бей! У-бей е-го! У-бей! У-бей! У-бей е-го! У-бей! У-бей! У-бей е-го!"
Кино медленно повернулась, глядя на трибуны, в то время как люди радостно, безумно орали, требуя крови. Затем она подняла 'Пушку' над головой и выстрелила в воздух. Трибуны затихли, смакуя драму.
Кино повернулась к королю.
Сверкая своим убранством, он скалил зубы из безопасности своей ложи. Их взгляды встретились, и Кино заставила себя вежливо улыбнуться.
"Чего ты ждёшь? Его позволения? У тебя оно есть. И моё тоже. Мы поставили свои жизни на это сражение. Победитель живёт, проигравший умирает. Таков закон. Сегодня я проиграл. Значит, я умру, а ты, девчушка, будешь жить. Пристрели... меня".
Так сказал нищий музыкант из-за спины Кино.
Кино сделала недовольную гримасу, посмотрев через плечо назад.
"Девчушка? Не шути так. Я - Кино".
"Кино? Хорошее имя. Буду помнить его в аду".
"Спасибо..."
Так сказала Кино, повернулась на пятках, подошла к мужчине и замерла перед ним.
Толпа снова зашумела, требуя его смерти.
"Сдавайся".
Так она сказала, приставив 'Пушку' к его голове и взведя курок.
"Нет".
"Тогда у меня нет другого выхода".
Так сказала Кино и медленно, придерживая большим пальцем, спустила курок, вернув его на место.
"В какие игры ты играешь? Они убьют тебя, если не доставишь им удовольствия".
Так яростно прошептал тромбонист.
Кино прокрутила 'Пушку' в руке, схватила её за барабан и косо ударила своего соперника в висок рукоятью револьвера.
Нищий музыкант рухнул без сознания на песок.

* * *