Главная » Ranobe » 2009 » Июль » 26 » Kino no Tabi - Книга 1, глава 2: "Страна, где правит большинство" (часть 2)
Kino no Tabi - Книга 1, глава 2: "Страна, где правит большинство" (часть 2)
Продолжение...
На краю площади, недалеко от ворот, располагалось то, что некогда называлось 'кафе на открытом воздухе', - стулья и столы валялись там и сям. Мужчина раскрыл большой зонт над боковой дорожкой, поставил стол и несколько стульев. Жестом пригласил Кино сесть. Кино поставила Гермеса на подножку около стола и села. "Как, должно быть, когда-то здесь было хорошо". Так она подумала, глядя на площадь. Она представила себе площадь, наполненную людьми, которые спешили за покупками, разговаривали, смеялись, потягивали чай. Почему она не могла их увидеть? "С чего бы начать... Наверно, с монархии и революции". Так начал мужчина, облокотившись на стол и опустив подбородок на сцепленные пальцы. "Значит, здесь был король". Так сказал Гермес, обрадованный подтверждением своего варианта волшебной сказки. "Ещё десять лет назад". Так сказал, кивнув, мужчина. "Затем была революция. Мы ведь так и думали, правда, Кино?" "Значит, вы уже видели кладбище?" Так спросил мужчина, и его лицо затуманилось. "Мы не хотели никого побеспокоить". Так сказал Гермес. "Ох, ничего. Вы не побеспокоили... И их тоже. Теперь историю будет легче рассказывать". "Так это могилы жителей этого города?" Так мягко предположила Кино, нарушая повисшую тишину. Мужчина сглотнул несколько раз так, будто слова впились ему в горло. "Да... Наверно, теперь бесполезно их оплакивать". "Это была эпидемия?" Так спросила Кино. Глядя на него, она не думала, что человек может выглядеть ещё более жалким. Но ему это удалось. "Нет. Только один умер из-за болезни". Так он сказал. Затем глубоко вздохнул и продолжил: "Я должен начать с начала. Как вы правильно поняли - здесь была монархия. У нас было много королей. Одни правили мудро и их любили. Но гораздо больше было тех, кто и править-то толком не умел, и их презирали. Человек, что взошёл на трон сорок лет назад, был хуже всех. Он очень долго был наследным принцем, и когда стал королём - стал творить, что хотел. Он редко уделял внимание тому, что творится в стране, его больше интересовали... гонения на него самого. Все, кто выступал против него, были или убиты, или бесследно исчезли". Так сказал мужчина и сделал паузу. "Несколько лет подряд у нас были неурожаи, но он не обращал внимания на возникшие финансовые проблемы, продолжая предаваться дорогостоящим увеселениям. У нас было три голодных года, многие жители умерли или покинули страну. Но его это не заботило. Скорее всего, он даже не знал, что значит слово 'голод'". Мужчина печально ухмыльнулся, затем продолжил: "Двенадцать лет назад жизнь стала настолько невыносимой, что группа фермеров пришла молить его о снижении налогов. Он убил их всех". Гермес изумлённо громыхнул выхлопной трубой. Мужчина кивнул. "Да. Он был жалким тираном. Когда терпеть его жестокость стало невыносимо, мы стали готовить переворот, революцию - чтобы свергнуть короля и монархию вместе с ним. В то время я изучал литературу в университете. Моя семья была достаточно состоятельная, но я чувствовал ту же боль, что и менее удачливые горожане. Я участвовал в заговоре с самого начала". "А если бы вас поймали?" Так спросила Кино. Его лицо стало страшным. "Тогда меня ждала смерть. Нескольких моих друзей сначала арестовали, а затем казнили, без суда и следствия. Вы знаете традиционный метод казни для этой страны? Вас связывают по рукам и ногам, подвешивают ногами вверх, а затем сбрасывают вниз головой посреди дороги. И вашу семью казнят вместе с вами. Я лично видел несчётное количество казней. Прямо в центре перекрёстка. Сначала сбрасывали семью твоего друга. Его родителей, супругу, затем детей. Многие отказывались от повязки на глаза, другие молились, падая. Мы смотрели, как они умирают. Раз за разом". Кино смотрела на безлюдную площадь, стараясь выкинуть из головы жуткую картинку, которая там вырисовывалась. "И вот, десять лет назад, ранним весенним утром наше восстание началось. Сначала мы напали на арсенал гвардейцев, захватили оружие и взрывчатку. Вы понимаете, обычным людям было категорически запрещено иметь оружие. Обычное дело. Чем хуже государь, тем сильнее он боится вооружённой толпы. Как бы то ни было, нам удалось захватить много оружия. Даже некоторые гвардейцы присоединились к нам. Мы планировали штурмовать дворец и свергнуть короля. Но в итоге нам и свергать-то оказалось некого - он трусливо бежал". Мужчина замолк на минуту, улыбаясь. "Бескровная революция". Так прокомментировал Гермес. "Примерно так. Король и его семья... Нет, король и его сокровища, если уж быть точным, - были спрятаны в большой телеге, которая направлялась прочь из страны. Мы нашли их довольно быстро". Он иронично фыркнул. "Ещё бы мы не нашли. Он нагрёб так много сокровищ, что они блестели из-под груды овощей, в которых их прятали. Так что революция свершилась с минимальными потерями". "Впечатляет. А что случилось дальше?" Так воскликнул Гермес, подгоняя рассказчика. "Дальше? Мы установили новую систему правления - демократию. Мы хотели править сами - новый стиль жизни, новая система законов. Мы никому не предоставляли особых прав, всё решалось всенародным голосованием. Мы поклялись, что ни один человек, никогда не будет править этой страной. Она принадлежит всем и каждому". "Звучит... идеально". Так сказала Кино. "Да, действительно. У кого-то появлялись идеи насчёт управления, или общественного блага, и все обсуждали их. Затем мы проводили голосование, чтобы узнать, сколько человек их поддерживает. Если большинство было согласно, то мы принимали закон. Прежде всего, мы решили, что будем делать с нашим бывшим королём". "И что вы решили?" Так спросила Кино, хотя и подозревала, что уже знает ответ. Мужчина прищурил глаза. "По результатам голосования 98 процентов настаивали на казни короля, его любимчиков и всех их семей". "Этого я и боялся". Так прошептал Гермес. "Королевская семья была схвачена и казнена". Мужчина сказал быстро, словно желал поскорее промчаться мимо этих воспоминаний. "И когда с ними было покончено, мы решили, что эпоха страха и отчаянья наконец-то минула. И мы стали заниматься перестройкой системы управления. Сначала мы создали конституцию. В первой статье говорилось, что страна принадлежит всем и управляться она будет по закону большинства. Затем мы решили вопросы налогов, полиции, защиты, принятия законов..." На секунду он нахмурился, словно потерял нить рассказа, затем его взгляд снова прояснился. "Больше всего мне понравилось налаживать систему образования. Решать, как учить детей - будущее нашего города..." Так он сказал и закрыл глаза. Несколько раз кивнул головой, снова открыл глаза и посмотрел на Кино так, словно только что вспомнил о её присутствии. Она наклонилась вперёд. "Так что случилось? Как от такой идеи вы пришли к... к этому?" Так она спросила и махнула рукой в сторону пустующих улиц. Мужчина сделал глубокий вдох. Посмотрел на неё. "Вас зовут Кино? Я слышал, как ваш мотоцикл так вас назвал. Можно я..." "Да, Кино. Конечно, вы можете меня так звать. А это Гермес". Кино кивнула на мотоцикл. "Меня зовут Канае". Так он представился и продолжил, подавленно: "Некоторое время всё было хорошо. Но однажды люди стали говорить ужасные вещи. Ну, если быть честным, в то время они выглядели нелепо, а ужасными казались при взгляде в прошлое. По существу, они говорили следующее: 'Голосование отнимает слишком много времени. Мы должны избрать вождя и дать ему право управлять страной несколько лет, а всенародным опросом решать только самые важные вопросы'". "Ах, я думала, что идея вождя не станет популярна так скоро..." "Конечно же нет. Если бы мы сделали что-то подобное, и вождь оказался ничем не лучше свергнутого короля, - кто знает, что бы произошло? Мы бы вернулись к тому, с чего начали - планированию ещё одной революции, а люди бы снова страдали и умирали. Мы подумали, что эта группа хочет восстановить монархию, чтобы под покровительством короля улучшить себе жизнь. Это была презренная идея. Естественно, её отвергли подавляющим большинством". "А, ну тогда ещё ничего". Так пробормотал Гермес. "Но идея была настолько предательской, что само её существование поставило под угрозу наше будущее. Мы стали бояться, что эти люди немного подождут и снова попытаются изменить наш способ правления". Кино глянула на Гермеса, затем снова на Канае. "И что вы сделали?" "Мы обвинили их в предательстве, решили, что они виновны и казнили". "Традиционным... способом?" Так спросила Кино, изумлённо вскинув голову. По лицу Канае пробежала череда выражений: испуг, страдание, затем нескрываемое бешенство. "Самый подходящий способ для тех, кто собирался отбросить собственный народ в эпоху рабства и тирании". Так он выкрикнул, брызгая слюной. Его яростный взгляд впился в Кино и мгновение они сидели, замерев, словно два фехтовальщика перед решающей битвой. Затем Канае опустил взгляд на ладони, сжатые в кулаки. "Они были не последними, кто хотел предать государство". Так он, наконец, произнёс. "Однажды появилась группа, которая требовала отмены смертной казни. Невообразимо! Если бы мы отменили смертную казнь, то тем самым позволили бы предателям жить и продолжать сеять свою заразу. Предложить такое – уже было предательством! И мы... проголосовали, и предатели были казнены. Затем... появилась ещё одна группа, которая выступила против нового налога, поддержанного большинством. Даже когда налог приняли, они продолжали протестовать, говоря, что налог и так слишком высокий, и что они не станут его платить. И не стали платить. Хуже того, они начали выражать недовольство по поводу того, на что тратились деньги, полученные от сбора налогов. Какое высокомерие! Пока они жили в достатке, - а они жили в достатке, несмотря на недовольство, - их это не беспокоило. Понятно, что мы не могли это терпеть". "И вы их казнили". Так предположила Кино. "Управлять страной довольно сложно". Так сказал Гермес, издав металлический кашляющий звук. Канае поднял палец, словно пытался пронзить невидимую точку в воздухе перед своим лицом. "Конечно. Вам нужно всех держать в узде". Так он сказал и продемонстрировал крепко сжатый кулак. "В узде. Или всё покатится под откос". "И что было потом?" Так спросила Кино и вдруг поняла, что не может больше смотреть в лицо Канае. "Мы очень старались воплотить в жизнь эту модель демократии. Но люди продолжали предавать нас. Даже те, кто в начале поддерживал большинство, в конце концов повернулись против нас и постарались сбить нас с верного пути. Конечно, это было трудно... ужасно... казнить своих бывших товарищей. Но я всегда выполнял свой долг. Я никогда не позволял своим чувствам взять верх надо мной. Никогда". "Это тогда у вас переполнилось кладбище, и хоронить стало негде?" Так спросила Кино, не в силах подавить сарказм в голосе. Ей не стоило беспокоиться, Канае не расслышал сарказма. "Боюсь, что так. На наше счастье у нас были королевские парки. Сначала мы планировали использовать их под посевы, но пришлось превратить в кладбища. И все, кто возражал против этого, были казнены". "И скольких человек здесь казнили?" Вопрос Кино заставил мужчину задуматься. "Хм... со времён королей? Трудно сосчитать". "Нет, с тех пор, как установили демократию". "А! Тринадцать тысяч шестьсот четыре". Так он с лёгкостью ответил. "И по поводу чего было последнее голосование?" "Последнее... Это было почти год назад. В то время население страны состояло из меня, моей жены и неженатого человека, который был моим другом на протяжении очень долгого времени. Мы планировали втроём поддерживать этот город, надеясь привлечь новых жителей из близлежащих деревень. Но однажды мой друг сказал, что решил уйти. Он сказал, что ему одиноко. Мы спорили с ним, снова и снова говорили, чтобы он этого не делал. Но его воля была парализована этой порочной идеей. Порвать со своим народом, пренебречь своим долгом... мы не могли простить такого. Результаты голосования были - двое против одного, и он был казнён". "А ваша жена... Она ещё жива? Или вы и её тоже казнили за какое-нибудь предательство?" Так спросила Кино, преодолев боязнь задать вопрос. Канае резко вскинул голову, его лицо стало пепельно-бледным. "Моя жена была преданным жителем страны. Преданным до конца. Она умерла от обычного гриппа полгода назад. Но я же не доктор, я ничем не мог ей помочь. Грипп проник в её лёгкие. Ах... Проклятье! Проклятье!" Канае расплакался. "Спасибо вам за историю, Канае. Я очень хорошо её поняла". Так сказала Кино, поднявшись со стула и слегка поклонившись. "Слишком хорошо". Так она добавила шёпотом. Канае продолжал шмыгать носом, уткнувшись лицом в ладони. "Нам пора, Гермес". Так сказала Кино, бросив прощальный взгляд на Канае. Канае поднял голову, слёзы стояли в глазах. "Я единственный человек, оставшийся в этом городе. Мне так одиноко. Я даже почти понимаю, почему мой друг, Тоширо, хотел уехать". "Да, но... Но это был ваш выбор - остаться в одиночестве". Так сказала Кино, хорошо подумав над тем, что сказать. Он кивнул. "Часто за то, что поступаешь правильно, приходится дорого платить. Это королевство каким-то образом должно пережить нынешние трудности". Глаза Канае загорелись. Он вытер слёзы тыльной стороной ладони и радостно глянул на Кино и Гермеса. "Вы двое! Вы можете стать жителями этой страны! Великолепное решение! Вместе мы сможем восстановить город, сделать его снова великим и счастливым. Присоединитесь ко мне? Здесь все равны". "Нет уж, спасибо". Так подавленно сказала Кино, но её голос почти утонул в выкрике Гермеса: "Ни за что!" Канае посмотрел удивлённо, затем помрачнел. "Понятно. Хотя на самом деле мне совершенно не понятно. Но раз вы не хотите остаться, я ничего не могу с этим поделать". Приняв его слова за прощание, Кино сделала шаг к Гермесу. Канае заговорил у неё за спиной: "Я настаиваю на том, чтобы вы остались здесь на год. Останетесь?" "Нет, Канае. Не останемся". Она взялась за руль, но всё её внимание сосредоточилось на револьвере, висевшем на правом бедре. "Я с Кино. Давай, поехали уже". Так сказал Гермес. Канае стоял, его лицо вытянулось, в глазах застыло отчаяние. "Тогда останьтесь на неделю, всего на неделю. Распоряжайтесь нашими запасами, как заблагорассудится". "Не можем". Так быстро ответил Гермес. "Нам ничего не нужно". Так добавила Кино. "Ну, тогда ещё на три дня, будете есть самые изысканные деликатесы?" Он потёр ладони друг о друга, словно ожидал, что великолепные блюда вот-вот принесут прямо сюда. Кино сняла Гермеса с подножки. "Мы уезжаем, пока Кино не передумала". Так сказал мотоцикл. Канае шагнул к ним, протянув руки: "Если хотите, я стану вашим рабом!" "Спасибо, но нет". Так сказала Кино и уселась на Гермеса. С невозмутимым лицом она хлопнула Гермеса по бензобаку и помахала рукой государю этой страны. "Мы уезжаем, Ваше Высочество. Ни одно из ваших предложений не показалось нам заманчивым. Но я благодарю вас за беседу". Так сказала Кино и склонила голову. "Как вы меня назвали?" "Не важно. Прощайте, Канае". Так сказала Кино, вскинув голову. Но он всё ещё не сдавался: "Тогда всего один день! Если вы останетесь ещё на один день, я уверен, вы сможете понять, насколько здесь прекрасно. Пожалуйста!" "Я не могу. Мы уже провели здесь три дня". С этими словами Кино повернулась к воротам. "Я тоже не совсем понимаю, но по некоторой причине мы не можем оставаться дольше этого срока. Извините". Так Гермес сказал Канае. Канае стоял, руки безвольно повисли, он вот-вот готов был снова расплакаться. Он попытался что-то сказать, но не смог произнести ни слова. Рот открывался и закрывался в тишине. Затем он засунул руку за пазуху своего пыльного жилета и вытащил пистолет. Это был короткоствольный револьвер. Кино узнала модель - это был револьвер, который заряжался двенадцатью патронами. Она замерла, её рука лежала на рукоятке её собственного револьвера. Но Канае не наставил револьвер на Кино, он даже не прикоснулся к тугому курку. Кино слегка повернула голову к нему. "Собираетесь угрожать нам?" Так она спросила спокойным, холодным голосом. Какое-то время Канае смотрел на свой револьвер, сжав его двумя руками. Он несколько раз помотал головой, словно пытаясь её от чего-то освободить. Наконец его губы пришли в движение. Сначала Кино не могла разобрать, что же он говорит, но голос становился всё громче и громче, повторяя: "Нет, это неправильно. Это неправильно! Это неправильно!!! Боже мой, вы правы насчёт меня. Конечно, 'Ваше Высочество'. Если я им стану..." Револьвер плясал в его руках, Кино напряглась. "Вы будете совершенно правы, и я стану как этот дурацкий король. Это неправильно, использовать насилие, чтобы заставить других думать так же, как вы. Это неправильно! Выход для дураков". Он посмотрел на Кино, глаза были красными от слёз. "Мы должны выбрать путь, который удовлетворяет желаниям большинства населения. Голосование равных раскроет нам их помыслы, только так мы сможем жить в мире и согласии. Только так люди должны жить! Это единственная возможность избежать ошибок прошлого! Правильно?" Ни Кино, ни Гермес не проронили и слова. Ладонь Кино продолжала лежать на рукоятке револьвера. Канае апатично опустил револьвер. Выщелкнул барабан. В барабане патронов не было. С едва заметной улыбкой Кино повернулась к нему. "Вы действительно хотите, чтобы мы остались?" Так она спросила. "А что, если мы и правда останемся? Что, если через неделю мы с Гермесом скажем - 'Вы не правы, Канае. Вы ошибались'. Что тогда?" Револьвер выскользнул из пальцев Канае и ударился о мостовую. Его лицо стало таким же белым, как и стены, окружающие этот прекрасный город, белым, как полоска луны, висящая над стенами на полотне небесной лазури. Он тряхнул головой так, что зубы лязгнули. Когда Кино уже начала побаиваться, что у него случится припадок, он заорал во всю силу своих лёгких: "Прочь! Вы, оба! Прочь! Вон! Уезжайте из этого города и никогда больше сюда не возвращайтесь!" "Мы не вернёмся". Так заверила его Кино. "Даю слово!" Так добавил Гермес. Кино запустила двигатель, наполнив воздух мощным рёвом. "Прощайте, Ваше Высочество". Так пробормотал Гермес, когда они тронулись. Но Его Высочество Канае, государь страны, не слышал его.
Глядя, как уезжают Кино и Гермес, Канае полез во внутренний карман жилета и вытащил пригоршню патронов. Он не спускал с них глаз, пока заряжал револьвер. Защёлкнул барабан на место. Крепко сжал рукоятку, нащупал пальцем курок, приготовился стрелять. Гермес нёс Кино к воротам. В следующую секунду они должны были миновать их. Канае заорал им вслед, вложив в крик всю свою силу, до последней капли: "Если приедете сюда ещё раз, я застрелю вас!!! Я убью вас обоих!!!" Путешественники скрылись за воротами. Возвращаться они не собирались.
Дорога привела их к развилке. Неожиданной развилке. Кино сняла защитные очки, вытащила компас, слезла с мотоцикла и отошла на несколько шагов. Повернулась на север. Одна дорога вела на юго-восток, другая на северо-восток. Огромное поле травы расстилалось во все стороны до самого горизонта, тут и там усеянное рощицами деревьев. "Куда поедем?" Так спросил Гермес. "Здесь должна быть только одна дорога". Так сказала Кино, подозрительно глянув на карту, нарисованную от руки. "Кто тебе это сказал?" "Торговец, которого мы недавно встретили. Помнишь, у него была панда и кенгуру?" "Как я мог забыть? Ха, а ведь он надул тебя". Так сказал Гермес, весело хихикнув. "Кино-простофиля". Так он добавил, напев какой-то мотив. Она проигнорировала насмешку. "Нет, до сих пор всё было точно. На восток от последнего города мы должны проехать мимо большого озера с фиолетовой водой, а затем достичь огромной страны". Так она сказала, свернула карту и вернула её во внутренний карман. "Одна из этих дорог должна быть правильной". "А... Ну да". "Правая дорога шире". Так сказала Кино после минутного раздумья. "Но левая сильней наезжена". Так заметил Гермес. Кино повернулась к нему. "А это значит, что по ней чаще ездят". Так он объяснил. Некоторое время они молчали. Затем Кино сказала: "Ладно, едем налево". "Правда?" "Чему ты так удивляешься?" "Первый раз ты приняла решение так легко! Обычно ты мучилась сомнениями, пока голод не брал своё. Ты открыла новый лепесток?" Кино посмотрела вниз на мотоцикл. "Хочешь сказать - новую страницу?" "Ох... Правильно... Страницу. Так открыла?" "Не совсем. Просто знаю, что если буду долго сомневаться, то придётся есть вкусный, питательный 'Протеиновый энергетический батончик'. Если же мы попытаем счастье на дороге, то пятьдесят на пятьдесят, что доберёмся до настоящей еды. Кроме того, сегодня жарко. Лучше ехать, чем сиднем сидеть, разве не так?" "Конечно. Но вдруг ты ошиблась?" Кино посмотрела вдаль. "Ну, если не увидим озера, или дорога повернёт куда-нибудь в сторону, - мы всегда сможем вернуться сюда. Если повезёт кого-нибудь встретить по дороге - спросим, как лучше ехать". "Не лишено логики. Конечно. Поехали". Кивнув, Кино спрятала компас, взобралась на Гермеса и надела защитные очки. Затем направила Гермеса по правой дороге. "Эй! Одну минутку, Кино! Ты обманула меня!" Так завопил Гермес. "Ничуть. Даже и не собиралась. Я просто подумала, что если нужно проверить два варианта, то какая разница, с какого начинать. Правильно?" "Мошенница! Это не значит, что мы должны ехать по твоей дороге!" "Это не моя дорога. Это просто одна из двух". Так сказала Кино, дала полный газ и они помчались вперёд, по дороге, которой пользовались реже.
